Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Страница 28

К оглавлению

28

И дальше в том же духе. Каждый звонок сопровождался длинным перечислением проделок Марли, одна хуже другой, и многие его выходки удивляли даже нас, закаленных в битвах на собачьем фронте. Марли оказался безнадежным учеником, а Кэти выпала доля несчастной практикантки. И ему очень нравилась такая ситуация.

Когда мы вернулись домой, Марли выскочил нам навстречу. Уставшая Кэти стояла в дверях с измученным видом. На ее лице было отсутствующее выражение, как у контуженого бойца после ожесточенной битвы. На крыльце стояла сумка с ее вещами, а в руке она держала ключ от машины, словно не могла дождаться момента, когда можно будет уйти. Мы вручили ей подарки, долго благодарили и просили не беспокоиться об изжеванных Марли шторах и остальном ущербе. Она вежливо попрощалась и уехала.

Нам показалось, что Кэти вообще не удалось хоть как-то повлиять на Марли, и пес совершенно отбился от рук. И каждая такая победа придавала ему смелости. Он напрочь забыл команду «рядом» и тащил за собой Кэти куда ему вздумается. Он отказывался бежать к ней. Хватал все, что хотел: туфли, сумочки, подушки, – и не отдавал. Таскал еду с ее тарелки. Рылся в мусоре. Даже пытался делить с ней постель. Пес решил, что пока «родители» в отъезде, он главный в доме, и не собирался терпеть, чтобы какая-то тихоня использовала свое служебное положение в личных целях и нарушила его раздолье.

– Бедная Кэти, – сказала Дженни, – вид у нее был немного разбитый, тебе не показалось?

– Точнее, убитый.

– Наверное, не стоит второй раз просить ее посидеть с Марли.

– Да уж, – ответил я. – Это не самая лучшая идея.

Повернувшись к Марли, я сказал:

– Медовый месяц закончился, босс. С завтрашнего дня приступаем к тренировкам.

* * *

На следующее утро мы с Дженни отправились на работу. Но прежде я надел на Марли сдерживающий ошейник и вывел его погулять. Он немедленно рванул вперед, даже не пытаясь изображать, будто пойдет рядом.

– О, как все запущено, – протянул я, со всей силы дернул поводок на себя и сбил Марли с лап. Он поднялся, откашлялся, виновато посмотрел на меня, словно пытаясь сказать: «Ладно, не сердись по пустякам. Просто Кэти не возражала, чтобы я тащил ее на буксире».

– Привыкай, – сказал я, усадив его.

Я отрегулировал поводок таким образом, чтобы он крепился к ошейнику сверху, то есть давал наибольший эффект.

– Что ж, попробуем еще раз.

Он холодно посмотрел на меня, не скрывая своего отношения.

– Марли, рядом! – приказал я, бодро шагнув с левой ноги и держа пса на коротком поводке, при этом моя левая рука почти касалась ошейника. Он двинулся вперед, немного пошатываясь, а я резко одергивал его, сурово затягивая регулируемый ошейник.

– Значит, так ты пользовался слабостью бедной женщины, – проворчал я, – тебе должно быть стыдно.

К концу прогулки мои суставы пальцев побелели от напряжения, зато я наконец-то убедил Марли в серьезности своих намерений. Это была вовсе не игра, а, скорее, жизненно важный урок того, что любое действие имеет определенные последствия. Когда пес рвался вперед, ошейник перекрывал ему кислород. Всякий раз, без исключения. Если он подчинялся и шел рядом, я ослаблял поводок, и Марли чувствовал, что цепочка свободно болтается вокруг его шеи. Вперед – удушье, рядом – дыхание. Это оказалось доступным даже пониманию Марли. Прогуливаясь по велосипедной дорожке, мы снова и снова повторяли эту последовательность. Вперед – удушье, рядом – дыхание. Постепенно до него начало доходить, что хозяин – я, а он – домашнее животное и отныне будет именно так. Когда мы свернули к дороге, мой непокорный пес уже трусил рядом со мной – не идеально, но неплохо. Впервые в жизни! Я поздравил себя с победой.

– О да, – радостно пропел я, – командир вернулся!

Через несколько дней Дженни позвонила мне на работу. Она только что вернулась от доктора Шермана.

– Счастье по-ирландски, – сказала она. – Мы снова сделали это.

Глава 11
Все, что он съел

Эта беременность протекала совсем иначе. Выкидыш преподнес нам несколько важных уроков, и на этот раз мы были не намерены повторять прошлых ошибок. Прежде всего с самого начала оберегали тайну так, будто это дата важнейшей военной операции. За исключением врачей и медсестер Дженни, мы не доверили ее ни одной живой душе, даже родителям. Когда к нам приходили друзья, чтобы не вызывать подозрений, Дженни потягивала из винной рюмки виноградный сок. Мы и сами стали более сдержанно проявлять свою радость, даже оставаясь наедине. В интимных разговорах говорили примерно как: «Если все пройдет нормально…» или: «При условии, что все будет хорошо…», словно боялись сглазить беременность своей сентиментальностью. Мы скрывали нашу радость из опасения, что, вырвавшись наружу, впоследствии она обернется несчастьем и ранит нас.

Мы спрятали все химикаты и пестициды, чтобы не повторять своих промахов. Дженни стала использовать натуральные средства, такие как уксус, которыми даже можно чистить стены от слюны Марли. Мы обнаружили, что борная кислота, белый порошок, смертельный для жуков и безопасный для человека, – отличное средство от блох. Тем не менее, если требовалась химчистка, мы поручали эту работу специалистам.

Дженни вставала с рассветом и выводила Марли на прогулку к воде. Я просыпался, когда они уже возвращались, пропитанные солоноватым запахом океана. Моя жена стала эталоном крепкого здоровья за одним исключением. Ежедневно, на протяжении всего дня, ее тошнило, и она боялась, что ее неминуемо вывернет наизнанку. Но Дженни не жаловалась, напротив, казалось, ее радует каждый приступ тошноты, поскольку это было свидетельством того, что важный процесс внутри нее протекает нормально.

28