Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Страница 62

К оглавлению

62

– Нет, Марли, нет! Нет! Нет! Нет!

Все впустую. Только я добежал до него, его пронесло. Все с отвращением отпрянули. Хозяева собак бросились к своим питомцам. Загоравшие собирали полотенца. Все, это конец. Марли быстро выскочил из воды, радостно отряхнулся и, счастливый, повернулся, пыхтя, чтобы посмотреть на меня. Я достал из своего пакета пластиковую сумку, но понял, что при сложившихся обстоятельствах толку в ней мало. Волны накатывались, разнося жижу Марли по воде и прибрежному песку.

– Эй, чувак, – крикнул хозяин Киллера таким тоном, что я на миг представил себе диких кабанов перед последним, фатальным прыжком питбуля, – это не круто!

Да уж, это не было круто. Мы с Марли нарушили священное правило Собачьего пляжа. Мы загрязнили воду, и не один раз, а два, и всем испортили утро. Надо было быстро сматывать удочки.

– Извините, – пробормотал я хозяину Киллера, надевая поводок на Марли. – Он наглотался морской воды.

Когда мы сели в машину, я накинул на Марли полотенце и стал вытирать его. Он отряхивался, и вскоре я весь покрылся песком, брызгами и шерстью. Я злился на него. Я хотел его задушить. Но после драки кулаками не машут. Да и кому бы не стало плохо, когда в желудок попал почти литр соленой воды? Как и в большинстве проступков, совершаемых моим псом, на сей раз с его стороны не было никакой заготовки или злого умысла. Ведь Марли не выполнил команду вовсе не из-за сознательного желания унизить меня. Ему потребовалось кое-что сделать, и он сделал это. Правда, в неподходящем месте, в неподходящее время и перед неподходящими людьми. Я понимал, что он просто жертва своих недалеких умственных способностей. На пляже он стал единственным псом, который по собственной глупости жадно пил соленую воду. Моя собака была умственно отсталой. Как мог я винить за это Марли?

– Тебе нечем гордиться, – сказал я, перемещая его на заднее сиденье. Однако пес светился от счастья. Он бы не выглядел более довольным, даже если бы я подарил ему остров в Карибском море. Марли даже не подозревал, что его лапы ступали на пляж в последний раз. Его дни, точнее часы, в качестве пляжного мачо были сочтены.

– Ну что ж, Соленый Пес, – сказал я, возвращаясь домой, – на этот раз это сделал именно ты. И если собак прогонят с Собачьего пляжа, мы будем знать за что.

Через несколько лет именно так и случилось.

Глава 21
Самолет взял курс на север

Вскоре после того, как Колин исполнилось два года, я невольно совершил ряд поступков, которые изменили нашу судьбу и привели к тому, что мы покинули Флориду. И все это сумел проделать одним щелчком мыши. Я закончил колонку рано утром, и мне нужно было как-то убить полчаса, остававшиеся до прихода редактора. Я решил посмотреть сайт журнала, на который подписался после покупки дома в Вест-Палм-Бич. Он назывался «Органическое садоводство». Журнал издавался с 1942 года под редакцией чудаковатого Дж. А. Родейла и стал библией движения, пропагандировавшего «возвращение к земле», расцвет которого пришелся на 1960–1970-е годы.

Родейл, бизнесмен из Нью-Йорка, специализировался на продаже электровыключателей, и в какой-то момент его здоровье пошатнулось. Он не стал уповать на помощь современной медицины, покинул город, поселился на маленькой ферме близ городка Эммаус, штат Пенсильвания, и занялся садоводством. Он питал крайнее недоверие к передовым достижениям агрономии, полагая, что популярные фермерские технологии (а почти во всех используются пестициды и химические удобрения) лишь вредят американскому сельскому хозяйству. Теория Родейла сводилась к тому, что со временем химикаты начинают отравлять людей и загрязняют почву. Он стал экспериментировать с естественными методами ведения хозяйства. На своей ферме для создания компоста он сложил гниющие растения в большие кучи. Как только биоматериал превращался в питательный черный перегной, он использовал его как удобрение и основу для почвы. Он покрывал землю между деревьями в своем саду толстым слоем соломы, это избавляло от появления сорняков и удерживало влагу. Он сажал клевер и люцерну, а затем вспахивал их, чтобы восполнить запас питательных веществ в грунте. Вместо инсектицидов использовал на своих полях сотни божьих коровок и других полезных насекомых, которые поедали вредителей. Он был немного чудаковат, но его теории получили подтверждение на практике. Хозяйство его процветало, а состояние здоровья улучшилось. О своем успехе он заявил во всеуслышание на страницах своего журнала.

К тому времени, когда я пристрастился читать «Органическое садоводство», Дж. А. Родейла уже давно не было в живых, как, впрочем, и его сына Роберта, который превратил дело своего отца, то есть компанию Rodale Press, в издательство, приносящее сотни миллионов долларов. Но журнал не отличался высоким уровнем публикаций; складывалось впечатление, что сотрудники редакции – преданные последователи философии Родейла и опытные агрономы, но полные дилетанты в журналистике. Позже я узнал, что именно так все и было, просто раньше не обращал на это внимания. Я уважительно относился к органическим удобрениям, особенно после выкидыша Дженни, причины которого мы связывали с использованием нами вредных пестицидов. К моменту появления Колин наш садик стал органическим оазисом в море пригородных участков, где применялись химические удобрения. Прохожие часто останавливались, чтобы полюбоваться нашими безупречными посадками, за которыми я усердно ухаживал. Мне всегда задавали один и тот же вопрос: «Что вы распыляете, чтобы они так хорошо выглядели?» Когда же я отвечал: «Ничего», на меня смотрели с тенью тревоги, будто только что обнаружили бомбу в упорядоченном жирующем конформистском Бока Ратоне.

62