Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Страница 54

Мы выбрали один из ресторанов (цены в меню показались нам более или менее доступными) и погуляли, пока официант накрывал нам столик на свежем воздухе. Он располагался в тени, оттуда открывался вид на центральный фонтан на площади. Мы были уверены, что стол достаточно тяжелый, чтобы удержать лабрадора, который весил больше 40 килограммов. Я привязал конец поводка Марли к одной из ножек, и для начала мы заказали два пива и два яблочных сока.

– За прекрасный вечер с моей чудесной семьей! – произнесла тост Дженни. Мы чокнулись бутылками пива, а мальчишки – чашками. Тут-то все и завертелось. Все случилось так быстро, что мы, откровенно говоря, даже не сразу поняли, что стряслось. Помнили только, что сидели за симпатичным столиком на свежем воздухе, наслаждаясь замечательным вечером, а в следующее мгновение наш стол пришел в движение, пробивая себе дорогу сквозь множество других столов; он врезался в ни в чем не повинных людей и издавал отвратительный, резкий скрежет, который часто можно услышать на стройке, когда по бетонным плитам волокут металл. В первый миг, пока мы не осознали, какое бедствие на нас свалилось, казалось, наш стол стал одержимым и пытался сбежать от семьи неухоженных чужаков, посягавших на жизненный уклад Боки. Однако в следующий миг стало ясно: это вовсе не стол спасается от погони, напротив, он преследует нашего пса. Марли бежал впереди, изо всех сил волоча за собой наш столик. Поводок был натянут, словно струна рояля.

А через долю секунды я увидел, куда устремился Марли, взяв на буксир столик. В пятнадцати метрах от нас, задрав нос кверху, рядом с хозяйкой сидел потрясающий французский пудель.

Черт возьми, думал я про себя, чем его так привлекают пудели? Итак, мы с Дженни сидели с напитками в руках, а мальчики – рядом в коляске. Воскресный вечер проходил превосходно, за исключением того, что наш столик таранил толпу. Через мгновение мы вскочили, закричали, побежали, на ходу извиняясь перед гостями заведения. Я первым догнал ускользавший столик, но это удалось уже после того, как он со скрипом поехал по площади. Я ухватился за него, упершись ногами в землю, и потянул на себя изо всех сил. Вскоре ко мне присоединилась Дженни. Я ощущал себя героем боевика, который силой своих мускулов удерживает поезд, чтобы состав не сошел с рельсов и не разбился о скалы. Посреди этого бедлама Дженни крикнула детям: «Мы сейчас вернемся, мальчики!» Мы сейчас вернемся? Эта фраза прозвучала так просто и естественно, будто моя жена планировала подобное развитие событий и мы часто проделывали подобные фокусы. Словно всю жизнь развлекались таким образом, попутно глазея на витрины, прежде чем приступить к аперитиву.

Когда мы наконец остановили стол и Марли, пошатываясь, замер в 30 сантиметрах от пуделя и его впавшей в ступор хозяйки, я обернулся, чтобы проверить, как там мальчики, и в ту секунду впервые обратил внимание на лица посетителей ресторана. Немая сцена напоминала рекламный ролик, в котором шумная толпа замирает в ожидании совета по поводу выгодных инвестиций. Мужчины прервали свои разговоры и застыли с мобильниками в руках. Женщины смотрели на нас, открыв рот от изумления. Обыватели Боки пребывали в состоянии шока. Наконец Конор прервал молчание: «Пиятиль посел на пьогулку!» – закричал он в восторге.

Ко мне бросился официант, который помог вернуть стол на место, пока Дженни мертвой хваткой держала Марли, все еще жадно пожиравшего глазами объект своего вожделения.

– Подождите, я накрою столик в другом месте, – сказал официант.

– Не стоит, – равнодушно отозвалась Дженни. – Мы заплатим за напитки и пойдем.

* * *

Вскоре после нашего незабываемого выхода в свет в библиотеке мне попалась книга известного британского инструктора Барбары Вудхаус под названием «Нет плохих собак». Как следовало из названия книги, автор придерживалась тех же взглядов, что и мисс Строгий Взгляд, первый инструктор Марли: для неисправимой собаки единственной помехой на пути к воспитанности был нерешительный, слабовольный хозяин. Проблема вовсе не в собаках, утверждала Вудхаус, она – в людях. Глава за главой автор описывала примеры самого вопиющего поведения собак, какое только можно вообразить: постоянное завывание, рытье земли, наскоки на людей, спаривание, укусы. Среди собак были такие, кто ненавидел исключительно мужчин или невзлюбил всех женщин, кто таскал вещи у хозяев, и собаки, которые из ревности набрасывались на беспомощных детей. Описывались даже экземпляры, которые поедали собственные экскременты. Слава богу, подумал я, по крайней мере, хоть это не имеет отношения к Марли.

Пока читал книгу, мое мнение о нашей туповатой псине изменилось в лучшую сторону. Раньше мы считали Марли самой ужасной собакой на свете. Но теперь-то я знал, что у собак существует куча еще более кошмарных привычек, которых не водилось у Марли. Он не был жадным. И почти не лаял. Не кусался. Не кидался на других собак, если не считать любовного порыва. Он считал всех людей своими лучшими друзьями. А самое главное – он не ел экскрементов. К тому же, успокаивал я себя, плохих собак не существует, есть только такие бестолковые, неосведомленные владельцы, как мы с Дженни. И это наша вина, что Марли вырос таким.

Но вот я добрался до главы 24 «Если у вас умственно отсталая собака». Когда читал ее, у меня ком застрял в горле. Вудхаус описывала именно Марли, причем с таким тонким пониманием сути, что готов поклясться: она сидела в одной клетке с подобным существом. Автор отмечала маниакальные, эксцентричные выходки, тягу все крушить, оставаясь в одиночестве, упоминала исцарапанные полы и изжеванные коврики. Она описывала попытки хозяев таких животных «укрепить какое-либо место, скажем дом или двор, чтобы сделать его собакоустойчивым». Она даже упоминала успокоительные лекарства в качестве последней (и в большинстве случаев неэффективной) попытки хозяев вернуть своего умственно отсталого пса в русло нормальной жизни.