Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Страница 43

Тем вечером мы с Марли прошли несколько километров, и, когда я наконец открыл дверь, он готов был тихо рухнуть от усталости в углу. Дженни кормила Патрика из баночки с детским питанием, а Конор лежал у нее на коленях. Она выглядела спокойной и, похоже, вернулась к своему обычному настроению. Я отцепил поводок Марли, и он долго пил воду, вытесняя жидкость к краям миски. Я вытер пол и бросил взгляд в сторону Дженни: она казалась невозмутимой. Кажется, кризис миновал. Видимо, она передумала. Возможно, она сама уже стыдилась своей вспышки гнева и искала слова, чтобы извиниться. Но когда я прошел мимо нее (Марли следовал по пятам), она сказала спокойным, тихим голосом, не глядя на меня:

– Я говорила серьезно. Больше не хочу его здесь видеть.

* * *

Следующие несколько дней она повторяла свой ультиматум достаточно часто. Так, чтобы я понял, что это не просто слова. Она не просто выпустила пар и вовсе не собиралась сдаваться. Мне стало не по себе. Как бы пафосно это ни звучало, у нас с Марли возникла настоящая мужская дружба. Он был непослушным, своенравным, инакомыслящим, политически некорректным свободным художником – мне всегда хотелось стать таким, будь у меня достаточно смелости, поэтому я так радовался его необузданной энергии. Не важно, насколько трудной стала жизнь, но самим своим существованием он напоминал мне о простых житейских радостях. Пес никогда не давал забыть, что сознательное непослушание иногда обходится слишком дорого. В мире, где полно начальников, он был сам себе хозяин. При мысли, что с ним придется расстаться, мне становилось плохо. Но ведь сейчас у меня было двое детей, которые нуждались в моей заботе, и жена, в которой нуждался я. Мы все были связаны тончайшими нитями. Если расставание с Марли так важно для жены, как я мог проявить неуважение к ее желанию?

Я начал зондировать почву, открыто спрашивая друзей и коллег, не хотят ли они взять очаровательного энергичного двухлетнего лабрадора. От кого-то из знакомых я узнал, что по соседству с нами живет человек, помешанный на собаках, который не оставит ни одного пса в беде. Но даже он отказался. К сожалению, дурная слава Марли бежала впереди него.

Каждое утро я штудировал специализированные разделы газет в надежде увидеть там невероятное объявление: «Ищу дико энергичного, неконтролируемого лабрадора с множеством фобий. Разрушительные способности не помеха. Заплачу приличную сумму». Я находил бойкие предложения о продаже молодых подращенных щенков, почему-то не пользовавшихся спросом. Многие из них были чистокровными, за которых хозяева несколько месяцев назад выложили несколько сотен долларов. Теперь же их отдавали почти даром или вовсе бесплатно. Подозрительно большое количество этих никому не нужных собак принадлежали к породе лабрадоров.

Объявления публиковались почти ежедневно. Они были одновременно и душераздирающими, и смешными до нелепости. На моей стороне были преимущества опытного человека, поэтому я видел попытки скрыть истинную причину продажи собак. Объявления пестрели яркими эвфемизмами, за которыми скрывался хорошо мне известный тип поведения. «Живой… любит людей… ему нужен большой сад… нужно место, где бы мог резвиться… энергичный… горячий… мощный… уникальный». В итоге складывался портрет собаки, не поддающейся контролю. Собаки, которая стала помехой для нормальной жизни. Собаки, от которой отрекается ее собственный хозяин.

Я невольно улыбнулся: уловки в некоторых объявлениях были просто смешны. Когда я читал: «неистово преданный», то понимал, что продавец имеет в виду «кусается». «Верный товарищ» означало «боится одиночества», а «хорошая сторожевая собака» следовало читать как «громко и постоянно лает». Когда я видел словосочетание «лучшая цена», то понимал: отчаявшийся владелец собаки на самом деле спрашивал: «Сколько надо приплатить, чтобы вы избавили меня от этой твари?» Все это слишком печально, чтобы быть забавным. Я не боялся трудностей, и мне не верилось, что всегда оптимистично настроенная Дженни изменилась. Мы были не из тех, кто выносит свои проблемы в рекламные объявления. Бесспорно, у нас возникали трудности с Марли. Он абсолютно не походил на тех достойных собак, рядом с которыми прошло наше детство. У него множество вредных привычек и скверных манер. Этот вердикт вынес бы ему любой присяжный. Однако он уже не был тем несмышленым щенком, которого мы привезли домой два года назад. Он тоже старался, как мог. Как хозяева мы были обязаны вышколить его под свои запросы, но, с другой стороны, необходимо было научиться принимать сущность Марли. Не просто принимать, а ценить его нрав и неукротимый собачий дух. Мы принесли домой живое, сопящее существо, а не модный аксессуар, чтобы он красовался в углу. Хорошая или плохая, но это наша собака. Он был членом нашей семьи и, несмотря на все его недостатки, сполна отвечал на нашу доброту. Такую преданность не купишь ни за какие деньги.

Я не был готов бросить его.

Пока я между делом подыскивал новый дом для Марли, то продолжал настойчиво тренировать его. Моя личная «Миссия невыполнима» заключалась в следующем: перевоспитать эту собаку и доказать Дженни, что наш пес достоин жить с нами. Кляня недосып, я вставал с рассветом, усаживал Патрика в прогулочную коляску и направлялся на побережье, чтобы подвергнуть Марли новому испытанию. «Сидеть!» «Стоять!» «Лежать!» «Рядом». Мы повторяли команды снова и снова. В моем голосе звучало отчаяние, и Марли, похоже, это чувствовал. Сейчас ставки оказались слишком высоки, и положение было серьезным. Когда он не хотел понимать этого, я произносил жесткую фразу: «Мы пришли не ради того, чтобы тратить время впустую, Марли. Понимаешь? Вперед». И мы отрабатывали все команды заново, а мой помощник Патрик хлопал ручонками и кричал своему большому палевому другу: «Пиятиль! Уэээ-о!»